Имя Мари Петросян давно известно армянскому шоу-бизнесу и журналистской среде. Однако опубликованное ею в последние дни заявление стало сокрушительным ударом не только по теням, направленным на неё саму, но и по всей системе, где годами замалчивались боль, насилие и несправедливость матерей и женщин. Впервые она решилась нарушить многолетнее молчание, которое тяжким грузом легло на её судьбу и судьбу её детей.
Мари открыто призналась, что в самый болезненный момент расставания потеряла самое дорогое – родных сыновей. Её история получила такой резонанс, что за несколько часов разлетелась по интернету. Но настоящий скандал крылся не в эмоциональной составляющей истории, а в шокирующих подробностях, которые она до сих пор не решалась озвучить.
Она рассказала о том, что бывший муж постоянно напоминал о её происхождении, о том, что она «сын чиновника», что, по словам Мари, стало рычагом, инструментом власти, давления и контроля в семье. В бескомпромиссной обстановке судебных разбирательств это обстоятельство, незаметное на первый взгляд, но имевшее огромное значение в реальности, стало конспирологическим поворотным моментом в её жизни.
Мари говорит, что после расставания всё сложилось так, что она практически лишилась возможности ежедневно общаться с детьми. «Моих сыновей украли» – эти слова задели давнюю боль, копившуюся в обществе. Люди признавались в комментариях, что слышали подобные истории бесконечно – о женщинах, которые годами боролись за своих детей, но система молча продолжала работать, руководствуясь иной логикой. Однако история Мари отличалась исключительной суровостью.
Она описывала дни, когда просыпалась в тишине пустого дома, не зная, где её сыновья, что они едят, что чувствуют, помнят ли они её. Здесь в её словах открылся глубоко личный пласт: женщины, матери, у которой отняли не только детей, но и её естественное право быть матерью.
Но самое пугающее, как она отметила, заключалось в том, что, как она отметила, она чувствовала невидимое, но очень явное давление на протяжении всего процесса. В судах, по её словам, решения принимались «под влиянием одной из сторон». И если бы это было просто эмоциональное заявление, общество восприняло бы его как фатальный семейный спор. Но слова Мари приобрели вес с новым эпизодом её откровений.
Она настаивала, что её борьба была не о возвращении бывшего мужа или мести, а о том, чтобы высказать голос матерей, которых годами не слышали. Её история больше не была трагедией одного человека. Это была болезненная открытая рана в обществе, прецедентное свидетельство несправедливой системы, где слово сильного часто было громче шёпота детского плача.
На следующий день после публикации начали появляться многочисленные истории. Женщины, годами не осмеливавшиеся говорить, были тронуты словами Мари и нашли в себе силы рассказать о тяжёлых историях своей собственной судьбы. Многие прямо говорили, что случаи, подобные случаю Мари, кроются не в одной-двух семьях, а в глубинных слоях общества, под влиянием экономически, социально или политически более сильной стороны.
Мари, появившись на публике, не только нарушила молчание, но и подняла самую опасную сторону вопроса: как женщина, не нарушившая ни одного закона, может быть внезапно лишена возможности видеться со своими детьми? У общества нет ответа на этот вопрос, и Мари требует не милосердия, а справедливости.
Мощная волна общественного давления заставила различные организации отреагировать. Социальные организации заявили о готовности изучить дело, а правозащитники напомнили, что в таких случаях необходимо двустороннее рассмотрение, поскольку права детей — высшая ценность, требующая защиты.
Но, независимо от официальных ответов, история Мари Петросян уже живёт своей собственной жизнью. Она стала в своём роде прецедентной историей, в которой эмоциональная составляющая не должна затмевать трезвую реальность, которую она пытается озвучить. Это история о том, как неуравновешенная власть может разрушить семью, лишить материнских прав, создать психологическое давление и, в конце концов, оставить женщину одну перед лицом борьбы.
Дальнейшие события пока неясны. Но одно уже ясно: скандальное разоблачение Мари Петросян не будет долго оставаться безмолвным. Оно стало сигналом как для правовой системы, так и для общества о том, что истории матерей, забытых родителями, больше не могут оставаться за закрытыми дверями. Внутренняя сила её истории родилась именно из этого непростого выбора: говорить или молчать. И она выбрала говорить.