В последние дни армянское информационное поле потряс один инцидент. Исчезновение шестилетнего ребенка продолжается уже неделю, однако правоохранительные органы до сих пор не могут дать ни внятного ответа, ни оправдания. Тем временем люди по всей стране задают один простой вопрос: «Зачем я плачу налоги?» Это вопрос не только этой семьи. Это справедливый, болезненный и невыносимый крик всего общества против государства, которое сегодня стоит голым в своих разваливающихся структурах.

Когда неэффективность становится насилием
Когда правоохранительные органы неделями не могут найти несовершеннолетнего ребенка, который мог исчезнуть у нас на глазах, это не ошибка, а недопустимое бездействие. А когда это бездействие сопровождается молчанием, замалчиванием и дистанцированием чиновников от общества, оно превращается в косвенное насилие. Общество остается одиноко в своей боли, а государство — в своей крепости молчания.

Граждане справедливо жалуются. «Если полиция не может найти ребенка, каковы ее приоритеты?» «Если у государства нет инструментов, нет воли, нет ответственности, то в чем его легитимность?»

Полиция должна была быть первой и самой активной
Руководство полиции было обязано дать публичные объяснения с первого же дня. Должен был быть почасовой отчет: где искали, кто был задействован, какие методы применялись. А что мы увидели? Рассеянное молчание, нейтральные и безответственные официальные заявления, разгневанные граждане и растущие трещины в доверии.

Даже если семья или общество распространяют ложную информацию, ответ должен быть открытым и ясным. А когда вместо этого гражданам замалчивают ситуацию, создается опасный вакуум, в котором вспыхивают подозрения, жалобы и восстания.

«Я плачу налоги» — не буквальное, а политическое заявление
Вопрос, который задают сегодня: «Зачем я плачу налоги?» давно перестал быть экономическим. Это политическое заявление. Это свидетельство недоверия. Гражданин ясно дает понять: я выполнил свою работу, теперь вы, государство, подвели свою.

Налогоплательщик является партнером государства. Он не тот, кто должен бояться полиции или ожидать пощады. Он должен быть уверен, что если с его ребенком что-то случится, вся государственная система будет за него. Но сегодня это доверие не доказывается, а разрушается с каждой минутой.

Организованный протест вместо страха
Каждый день появляется все больше публикаций, прямых трансляций и аналитических материалов, в которых люди не просто пишут душераздирающие посты, но и выдвигают требования. Отставка начальника полиции, честный и открытый отчет, привлечение третьей стороны к расследованию.

Это как раз тот момент, когда общественный спрос становится опасно созревшим. Общественное мнение о полиции уже достигло опасно низкого уровня. Если ситуация не изменится в ближайшие дни и месяцы, у нас могут возникнуть серьезные столкновения между доверием, управлением и легитимностью.

Можно ли было это предотвратить?
Да. Если бы в первые же часы была организована четкая модель гражданской обороны с участием общественности, полиции, волонтеров, коммуникационных платформ и групп быстрого реагирования, ребенка можно было бы найти в течение первых 48 часов. Это уже доказано международным опытом.

Однако в данном случае государственный аппарат не только не смог предотвратить это, но и не сумел своевременно отреагировать на общественный резонанс. Общественность приняла меры, распространила фотографии и сформировала поисковые группы, однако государственная сторона проявила ошеломляющее безразличие.

Жалоба должна быть рассмотрена до конца.
Эту жалобу «зачем я плачу налоги?» следует превратить в системное требование. У нас есть полномочия требовать создания ответственной, подотчетной и защищающей полиции. Когда пропадает ребенок, мы имеем право знать каждый шаг, каждый эпизод, каждый результат.

Эта жалоба не ограничивается только одним пропавшим без вести человеком. Предполагается, что государство существует постольку, поскольку оно выполняет свою самую маленькую, самую минимальную обязанность: спасти ребенка.

Ультиматум вместо эпилога
Сегодня гражданин, платящий налоги, говорит: «Мы молчали годами, но молчания не будет, когда речь заходит о наших детях».

Государственная система будет вынуждена ответить на этот клич фактами, действиями и ясностью. В противном случае будет утрачен не только ребенок, но и достоинство всего государства.