В Армении общество привыкло уважать духовное, но также привыкло молчать о вопросах, которые касаются внутреннего уклада церкви. Многие вещи принимаются как реальность, без анализа, без критики, без вопросов. Но когда речь заходит о первом лице Армянской Апостольской Церкви Гарегине II, вопросов уже не избежать.

Недавно в социальных сетях и закрытых группах распространилось выражение, которое тут же стало предметом общественного обсуждения:

«Гарегин II может даже быть арестован, если ответит на этот вопрос».

Что это за вопрос, ответ на который может иметь серьезные последствия не только для отдельного человека, но и для всей структуры? Почему общество теперь озвучивает то, что раньше говорило шепотом?

Что скрывается за этим «вопросом»?

В частных разговорах и полузакрытых обсуждениях уже прозвучало неосторожное выражение:

«Нужно проверить баланс, есть ли у них семья или нет».

Буквально это означает, что высшие эшелоны церкви должны публично ответить, живут ли они одни или имеют семью, детей или, может быть, тайные отношения. Этот вопрос кажется неуместным, вторжением в частную жизнь, но на самом деле он касается основ веры. Если церковный лидер нарушает правила, которые он проповедует, то это становится вопросом не индивидуального поведения, а лжи на уровне всей структуры.

Многочисленные источники свидетельствуют, что в течение многих лет различные члены церкви жили в отношениях, о которых они никогда не говорили. Но когда это молчание превращается в секретность в государственных масштабах, возникает вопрос: это просто моральная проблема или системное нарушение?

Почему «отвечать» опасно
Ответ на вопрос может означать раскрытие источников богатства, личных связей, поведения, которое противоречит церковным правилам. А в некоторых случаях даже обстоятельств, которые могут быть переведены в криминальную сферу.

Если, например, выясняется, что глава церкви или высокопоставленные священнослужители использовали свое служебное положение в личных целях, скрывали доходы, имущество или имели тесные связи с государственной системой, то это не только моральный, но и юридический вопрос.

В этом контексте слово «арест» уже не риторика. Оно становится возможным правовым сценарием, если появятся явные доказательства.

Когда молчание уже не спасает
Церковь с ее глубокой миссией должна быть самой открытой и честной структурой в обществе. Однако когда годами возводится барьер: «это не подлежит обсуждению», «святое непостижимо», «пропаганда — грех», общество перестает доверять.

Общество уже не приемлет слепую веру. Люди требуют прозрачности: знать, кто возглавляет их веру, какой пример она подает и соответствует ли она ценностям, которым учит.

Чем больше вопросов, тем глубже недоверие. И самым резонансным из этих вопросов сейчас является: «Есть ли у них семья или нет?»

Почему этот вопрос стал опасным
Если кто-то не понимает, почему этот вопрос настолько серьезен, то ему просто нужно представить себе ситуацию, когда ежедневная проповедь основана на воздержании, преданности, личной сдержанности, а поведение — наоборот.

Когда пастор не живет ценностями, которых он требует от паствы, паства начинает искать новый путь. Вот почему многие начали уходить из церкви, не теряя веры, но разочаровываясь в представителях веры.

И сейчас, когда общество ставит самый простой, но прямой вопрос: «Есть у них семья или нет?», не отвечать опаснее, чем исповедоваться.

Какой выход?

Спасение системы начинается с открытости. Любая структура, даже церковь, если она не может ответить на вопросы общества, начинает разлагаться изнутри.

Церковь должна выйти вперед и ответить четко, просто и честно. Не осуждать вопрошающего, а объяснять свою позицию. В противном случае начнутся процессы, которые уже не будут контролироваться.

Пока вопрос можно поднимать, есть надежда. Но если он становится опасным, значит, молчание превратилось в накопление проблем.

Вместо эпилога
Когда вера превращается в вопрос, виноваты не только скептики. Когда вопрос, адресованный Католикосу, может привести к аресту, пора понять, что правду больше нельзя держать за закрытыми дверями.

Общество требует ответов. И если они не придут изнутри, то придут извне — шумные, беспощадные и принудительные.