Шокирующая новость потрясла сегодня не только армянскую диаспору, но и всех, кто следит за событиями на фронте Украины. На юго-восточных границах страны, где продолжаются напряжённые боевые действия, был найден мёртвым военнослужащий армянского происхождения. По предварительным данным, он покончил с собой. Один выстрел. Один выбор. Один конец, за которым — множество неотвеченных вопросов.

Кто он был? Почему, пройдя весь ад войны, решил покончить с собой не от пули врага, а от собственной руки? Что подтолкнуло этого человека — солдата, добровольца, бойца — к тому, чтобы выбрать смерть? Ответы пока не дают ни украинские официальные источники, ни международные военные структуры, в которых он служил. Молчание. Лишь сухая формулировка — «военнослужащий совершил самоубийство при невыясненных обстоятельствах».

Но за этими словами скрывается трагедия. Человеческая, национальная, системная.

Согласно непроверенной, но широко распространяемой информации, погибший армянин служил в одном из добровольческих подразделений, поддерживающих ВСУ. Он оказался в Украине не случайно — пришёл по зову совести, чтобы сражаться за свободу, за справедливость, за мир. Он верил, что может помочь. Он прошёл линии фронта, видел смерть, чувствовал на себе тяжесть военной жизни. Но, как говорят его знакомые, в последние месяцы с ним происходили глубокие внутренние перемены — апатия, замкнутость, тяжёлое психологическое состояние.

Психологическая помощь на фронте — роскошь. В условиях постоянного стресса, отсутствия сна, страха, моральной изоляции даже самые крепкие ломаются. Уставший разум, перегруженная душа — вот что способно толкнуть человека в пропасть. И если рядом не оказывается ни одного живого слова, ни поддержки, ни помощи — страшное становится неизбежным.

Его сослуживцы, по некоторым сведениям, заметили, что он часто молчал, уходил в себя, подолгу смотрел в одну точку. Говорили — «держится», «просто устал». Никто не воспринял это всерьёз. А утром его уже не было.

Его смерть не вызвана вражеской атакой. Она вызвана внутренней болью, о которой он не кричал, не писал, не делился. Возможно, надеялся, что сам справится. Не справился. И остался только выстрел.

Пока власти Украины не комментируют происшествие, армянская диаспора требует объяснений. Кто понесёт ответственность? Был ли он в надлежащем психологическом состоянии? Получал ли поддержку? Почему никто не заметил тревожных сигналов? Почему судьба этого солдата закончилась не в бою, а в абсолютном одиночестве?

У него была семья. Родители, которые теперь даже не знают, как и где будет похоронен их сын. У него были мечты. Были цели. Он не был наёмником, не был «солдатом удачи». Он был армянином, который поверил, что его бой имеет смысл. Его жизнь обернулась смертью, но, возможно, его история должна стать началом серьёзного разговора.

Сколько армян сегодня служат в горячих точках мира? Сколько из них ежедневно сталкиваются с невидимым врагом — психологическим давлением, одиночеством, отчаянием? И кто из нас думает о них, пока они молча несут службу? Мы вспоминаем их, когда уже поздно. Когда гроб покрыт флагом. Когда публикации в соцсетях пишут «вечная память». А пока они живы — мы не слышим их голосов.

Это самоубийство — не частный случай. Это симптом большой болезни. Болезни, когда солдат становится винтиком, расходным материалом. Когда геройство подменяется безмолвной борьбой за выживание. Когда государственные и международные структуры не обеспечивают базовых условий, чтобы сохранить жизнь тех, кто стоит на передовой.

Мы не знаем, что в точности произошло в тот вечер на юго-востоке Украины. Не знаем, что он чувствовал в последние минуты. Но мы знаем, что он заслуживал больше — заботы, поддержки, уважения, защиты. Он отдал свою жизнь — не на поле боя, но за пределами поля видимости. И это тоже бой. Самый страшный. Тот, в котором он остался один.

Не молчите. Не отворачивайтесь. Его смерть — это крик. Крик тех, кто ещё жив, но висит на грани. И если мы его не услышим — следующий выстрел будет снова без врага. Только против себя.