Последние дни в армянских приграничных сёлах проходят в странной, тревожной тишине. Кажется, что всё спокойно: нет звука вертолётов, не слышно выстрелов. Но местные жители чувствуют — что-то происходит. И это «что-то» не рассказывают в новостях, не публикуют официальные сводки.

Люди, которые живут всего в нескольких километрах от передовой, замечают: солдаты стали чаще меняться, дежурства — напряжённее, телефоны — на громкой связи круглосуточно. Словно все чего-то ждут. А может — боятся.

Кто он? Имя не называют, но знают все
Молодой парень, 23 года. Из Вайоц Дзора. Один в семье — мать работает учительницей, отец был водителем, сейчас на пенсии. Парень служил недалеко от границы, на участке, о котором мало кто говорит вслух. Это не тот «официальный» фронт — здесь давно стерты границы между миром и войной.

Всё произошло ночью, 18 июля. На посту он был не один. Связь оборвалась внезапно. Не было ни выстрелов, ни сигнала тревоги. Просто — тишина.

Через два часа его нашли: без сознания, с рваными ранами на руках и лице. Рядом — никаких следов боя. Никаких обстрелов, ни малейшего намёка на перестрелку. Но что-то случилось.

О чём молчат военные
Его доставили в Ереван. Родные не комментируют. Врачи говорят уклончиво: состояние — нестабильное. Не подтверждают и не опровергают ничего. Официальных заявлений — ноль.

Но, как всегда в Армении, соседи знают больше.

Слухи расходятся быстро. Говорят, этот солдат стал свидетелем чего-то такого, что пока нельзя оглашать. Возможно — секретная операция. Возможно — нарушение договорённостей. Возможно — то, чего «не должно было быть».

Его молчание сегодня важнее любого интервью. Потому что каждое слово может стать спичкой в пороховом складе.

Ситуация, которая пахнет войной
В последние дни солдаты, возвращающиеся из тех районов, ведут себя иначе. Говорят мало, чаще смотрят в сторону горизонта. Те, кто были на дежурстве 18 июля — не дают интервью, не заходят в соцсети.

Это не совпадение. Это — режим ожидания.

Офицеры, как утверждают местные, усилили патрули. Местами — закрыли доступ волонтёрам. Что-то скрывают. Но что?

Люди чувствуют — приближается развязка
«Мы всё слышим, даже когда нам ничего не говорят», — говорит женщина из деревни рядом с границей. Её сын — тоже на службе. Она не спит ночами. Смотрит в окно, слушает ветер. «Когда всё хорошо — ветер мягкий. А сейчас он как будто несёт тревогу», — добавляет она.

Эта тишина, этот странный покой — он пугает больше, чем артиллерия. Потому что в нем скрыта неизвестность. А неизвестность на границе — всегда предвестник.

Вывод
Эта история — не о выстрелах. Не о громких заголовках. Это история о молчании, которое громче любой войны.

Парень, который пострадал на посту, сегодня находится между двух миров: между тенью и светом, между знанием и тайной. Он стал частью чего-то, о чём нельзя говорить.

И пока страна живёт в относительном спокойствии, кто-то уже пережил свою личную войну. Без выстрелов. Без гранат. Только с тишиной, в которой всё изменилось.

Не все войны начинаются с крика.
Иногда они приходят на цыпочках — в форме шороха, в глазах солдат, в сообщениях, которые не были отправлены.

И эта война, возможно, уже началась. Но об этом мы узнаем слишком поздно.