Он стоял у окна и смотрел на город, утопающий в вечернем свете. Мелькали фары машин, кто-то спешил домой, кто-то — навстречу новым сделкам. Он видел витрины с роскошными часами, рестораны с золотыми вывесками, людей с пустыми глазами и переполненными кошельками. Они все стремились к одному — к деньгам. Не к теплу, не к любви, не к истине. Только к выгоде.

Когда это началось? Когда он сам стал таким? Когда перестал видеть в женщине человека, а начал замечать лишь её статус, родословную, бренд сумки и квадратные метры квартиры?

Когда вместо слова «нравится» он стал думать:
— А что у неё за отец?
— Есть ли связи?
— Стоит ли вкладываться?

Он был, как говорят, «хороший парень» — с виду. Костюм, парфюм, галантность. Но внутри всё было пусто. Настолько пусто, что уже сам не чувствовал вкуса жизни. Только расчёт. Только планы. Только сделки.

А когда-то… он любил. Он помнил её. Простую, улыбчивую, настоящую. Она не интересовалась его доходами, не спрашивала, на чьё имя оформлена машина. Она верила в него, таким, каким он был. До тех пор, пока он сам не превратился в холодный калькулятор. Пока не начал оценивать её — и всех остальных — по таблице рентабельности. Тогда она ушла. Без скандала, без истерик. Просто исчезла. А он остался — с деньгами, и с пустотой, которую не мог купить ни один счёт.

Он долго считал, что выиграл. Пока не заболел.

Простая болезнь, простая неделя в квартире. И — ни одного звонка. Ни одного друга. Ни одной заботы. Он пролежал семь дней в тишине, и впервые понял: денег много, а людей — ноль.

Когда он выздоровел, не пошёл ни в бар, ни на свидание. Он пошёл к зеркалу.

И впервые посмотрел на себя честно. Всё, что он считал «успехом», оказалось красивой упаковкой на гниющей пустоте. Он видел человека, который не умеет любить. Не умеет верить. Только договариваться, покупать, использовать.

И тут вспомнились слова, которые как-то бросила ему одна девушка, не выдержав очередного «А ты вообще кто?».
«Из тебя, может, и вышел бы хороший парень. Но ты весь в деньгах, и кроме них у тебя — ничего».

Тогда он рассмеялся. Сейчас — захотел разрыдаться.

Сколько людей он оттолкнул, потому что они не «подходили»?
Сколько женщин он унизил, потому что не увидел брендов?
Сколько раз он спрашивал, не «нравится ли человек», а «выгоден ли он»?

Он был один в городе миллиона возможностей, и не знал, кому набрать, если станет плохо.

И однажды, в дождливое утро, он увидел её. Она сидела на остановке. Без макияжа, без украшений, в старом пальто. Но когда он прошёл мимо — она просто улыбнулась. Без намерений. Без просьбы. Без ожиданий.

Это была первая настоящая улыбка, которую он видел за годы. Она не пыталась понравиться. Не продавала себя. Она просто была человеком.

И тогда он остановился.

Он не знал, кто она. Не знал, откуда. Но что-то в этой улыбке согрело его сильнее, чем вся жизнь в люксе. Потому что в ней не было интереса. Там была искренность.

С тех пор он начал менять всё. Одежда — проще. Разговоры — честнее. Взгляды — спокойнее. Он перестал оценивать, перестал требовать. Он стал слушать, видеть, чувствовать.

Многие отвернулись. Некоторые посмеялись. Кто-то сказал — «тебя сломали». Но он знал: впервые за много лет он не продаёт и не покупает. Он живёт.

И в голове, как набат, всё ещё звучали те слова:

«Что ты за хороший парень, если у тебя в голове только деньги?»

Он больше не боялся услышать это. Он боялся лишь одного — стать тем, кем уже был.