История современной Армении полна громких обещаний и еще более громких разочарований. Но есть выражения, которые становятся народной болью, символом беспомощности перед системой. Одно из них звучит горько и едко: «Свой затылок вы увидите раньше, чем Вартана Гукасяна — на скамье подсудимых».
Имя Вартана Гукасяна хорошо известно не только жителям Гюмри, но и всей стране. Бывший мэр, скандально известный политик, человек, вокруг которого годами кружились слухи, обвинения, расследования и громкие заголовки. Его называли «гюмрийским князем» — человеком, для которого закон был не правилом, а инструментом. И при этом он по-прежнему свободен, ухмыляется камерам и ходит по тем же улицам, где когда-то обещал «служить народу».
Сколько раз в новостях звучала фраза: «дело Гукасяна снова открыто»?
Сколько раз журналисты показывали документы, схемы, показания свидетелей?
И каждый раз всё заканчивалось одинаково — тишиной. Заседания переносятся, следователи уходят «в отпуск», материалы дела «теряются». В какой-то момент общество перестает верить даже не в справедливость, а в саму возможность правды.
Вот тогда и рождаются такие фразы — едкие, циничные, но страшно точные. Потому что они не шутка, а приговор.
Приговор системе, где влиятельные могут всё, а простые граждане — ничего.
В Гюмри, городе, где боль и выносливость стали неотъемлемой частью жизни, имя Гукасяна звучит как напоминание о прошлом, от которого никак не удается избавиться. Он стал символом той эпохи, когда власть не принадлежала закону, а была собственностью избранных.
Его обвиняли в коррупции, в незаконных сделках, в злоупотреблении властью.
О нем говорили даже больше, чем о некоторых министерах. Но что из этого последовало? Ничего.
Он не сел. Не ответил. И даже не покраснел.
Самое страшное не в том, что он избежал наказания, а в том, что общество уже не удивляется.
Люди пожимают плечами, усмехаются и говорят: «Так было, так есть и так будет».
А ведь именно это молчание и делает их соучастниками.
Когда безнаказанность превращается в норму, государство начинает гнить изнутри.
Судебные залы становятся театрами, а прокуроры — актерами, которые читают заранее написанные роли.
И всё это под аплодисменты тех, кто привык жить над законом.
Но ведь однажды всё может измениться.
Да, возможно, не сразу. Возможно, не завтра.
Но рано или поздно настанет день, когда привычное равнодушие треснет.
Когда на место страха придет ярость, а на место цинизма — требование.
Требование не мести, а ответственности.
История Вартана Гукасяна должна остаться не просто очередным эпизодом в длинной хронике коррупции.
Она должна стать зеркалом, в котором каждый увидит себя — и чиновник, и судья, и обычный человек.
Пока народ молчит, у власти нет причин меняться.
Но стоит ему заговорить — и самые неприкасаемые окажутся в тех же креслах, где вчера сидели их жертвы.
Может быть, когда-нибудь действительно наступит день, когда Гукасян окажется на скамье подсудимых.
Но пока этого не произошло, фраза «Свой затылок вы увидите раньше, чем Вартана Гукасяна на скамье подсудимых» остается символом нашей эпохи — эпохи, где правда ещё ищет себе дорогу.
И если она всё-таки пробьется — это будет не чудо, а результат того, что народ наконец перестал бояться смотреть в глаза собственному затылку.