Холодный воздух обжигает лёгкие. Ветки бьют по лицу, под ногами хрустит мерзлая трава. Уже третьи сутки люди идут и идут — по склонам, по лесу, по оврагам. Они почти не говорят, лишь иногда кто-то крикнет:
— Арман! Сыночек, откликнись!

Но в ответ — только ветер.

Мать мальчика уже не плачет. Глаза сухие, пустые, как выжженное поле. Она просто идёт, не чувствуя усталости. Кто-то пытается заставить её отдохнуть, посадить у костра, но она отмахивается:
— Как я могу спать, когда он там? Там, в темноте…

Старший брат Тигран идёт рядом. Маленький, но упрямый, сжимает в руках ту самую игрушечную машинку, которую нашли у реки. Он почти не говорит. Иногда поднимает голову и шепчет:
— Мама, я слышу, он зовёт меня…
Но мать молчит. Она боится поверить и боится не поверить.

Сельчане уже не считают часы. Вся деревня превратилась в одну большую поисковую команду. Мужчины с фонарями прочёсывают каждый метр, женщины несут чай и хлеб, дети сидят на крыльцах и ждут.
Ночами на холмах горят костры — как маленькие маяки надежды.

— Днём и ночью ищем, хоть бы иголку нашли, — говорит староста с посеревшим лицом. — Всё перевернули, всё прошли. Нету.
Его голос дрожит, но он не сдаётся. Он сам отец, и знает, что значит терять.

Утром приходит снег. Не сильный, но плотный. Он ложится на землю, скрывая следы. Люди понимают — теперь будет ещё труднее. Но никто не расходится.

Один мужчина приносит дрон — единственный в округе. Поднимают в небо, следят за экраном, надеясь увидеть хоть что-то. Белая равнина, тёмные пятна деревьев, следы животных…
Но ни одного признака ребёнка.

Мать сидит на камне, глядя в пустоту. Руки обхватили колени.
— Я же чувствую его, — шепчет она. — Я мать. Он где-то дышит.

Её слова слышит каждый. И вдруг всем кажется, что да — это правда. Что нельзя переставать искать, даже если снег завалит всё.

К вечеру ветер усиливается. Люди прячут лица под шарфами, но продолжают идти.
Вдруг кто-то кричит:
— Стойте! Смотрите! —
Все замирают. На снегу — след. Маленький, будто детская ступня.

Сердца бьются быстрее. Кто-то бросается вперёд, кто-то падает на колени, проверяя. След тянется вдоль реки, потом теряется у поваленного дерева.
— Это он, — говорит Тигран уверенно. — Я знаю.
Мать подходит, прикладывает ладонь к следу и закрывает глаза.
— Господи, если он жив… — дальше слов нет.

Они идут по следу, медленно, боясь спугнуть надежду. Каждое дерево кажется знакомым, каждая тень — подозрительной.
Но дальше — снова ничего. Только снег, холод и безмолвие.

Поздно ночью спасатели собираются у костра. Один из них, молодой парень, греет руки и говорит тихо:
— Я никогда не видел, чтобы деревня вот так держалась. Три дня — никто не ушёл. Даже старики с палками ходят. Это не просто поиски. Это молитва.

Мать слушает и не отводит взгляда от темноты.
— Он вернётся, — говорит она. — Я чувствую. А если нет — я всё равно найду. Даже если под снегом, даже если под землёй.
Голос у неё хриплый, но твёрдый. Никто не решается ей возразить.

Утро приходит без солнца. Снег идёт стеной. Люди устали, но продолжают. Каждый метр земли прочёсан, каждая тропинка проверена.
Тигран идёт впереди. На его шапке снег, на лице — усталость, но глаза всё ещё ищут.

— Он говорил, что хочет построить дом у реки, — вспоминает он вдруг. — Может, он туда пошёл?
Отец кивает:
— Проверим и там.

Так начинается новый день поисков.
Без конца. Без сна. Без страха.

ТИШИНА, КОТОРАЯ КРИЧИТ

Вечером, когда снег уже по колено, люди собираются у школы.
Кто-то плачет, кто-то молится. Кто-то просто смотрит в окно, где за стеклом всё тот же белый мир.

Тигран сидит рядом с матерью и держит её за руку.
— Мам, он не хотел потеряться. Он просто пошёл искать свет, — говорит он.
Она гладит его по голове.
— Да, сынок. Мы все идём туда, где свет.

За окном метель усиливается. Ночь становится плотной, словно время застыло.
И где-то там, за лесом, на границе света и тьмы, кажется, кто-то действительно зовёт по имени.

Эта история — не просто о пропаже.
Это история о людях, которые не отпускают,
о деревне, которая дышит одним сердцем,
о матери, которая ищет, даже когда уже не может идти,
и о маленьком брате, чья вера сильнее холода и смерти.