В последние годы в системе государственного управления Армении происходят существенные преобразования. Общественность, СМИ и контролирующие органы стали более пристально следить за процессами, которые ранее оставались в тени. Требование прозрачности сегодня уже не публичный лозунг, а необходимая правовая и моральная норма. Именно на этом фоне следует рассматривать административный штраф в размере 300 000 драмов, наложенный Комиссией по предупреждению коррупции на мэра общины Вагаршапат Диану Гаспарян.
Это история, которая выходит за рамки одного контракта или поведения одного должностного лица. Это прецедентное дело, показывающее, что ждет тех, кто считает, что личные связи могут быть выше закона.
О чем идет речь?
По данным Комиссии по предотвращению коррупции, Диана Гаспарян, будучи мэром Вагаршапата, заключила договор с автозаправочной станцией, принадлежащей ее свекру Ашоту Мирзояну. Сумма договора составила 13,6 млн драмов, в рамках которого община закупила сжатый природный газ. В чем проблема?
Согласно Закону о государственной службе, если должностное лицо совершает какие-либо действия или принимает решение, которые могут создать конфликт интересов, оно обязано сообщить об этом своему начальнику в письменной форме. А если вышестоящего органа нет (как в случае с руководителями общин), то заявление следует подать в Комиссию по предупреждению коррупции. Диана Гаспарян не выполнила это обязательство.
Другими словами, несмотря на то, что договор по сути был заключен для удовлетворения потребностей общества, он был реализован со стороной, связанной с ним напрямую родственными узами, без соблюдения прозрачного механизма, предусмотренного законом.
Почему это важно?
На первый взгляд это может показаться незначительной юридической ошибкой. Никаких обвинений в злом умысле, никаких доказательств коррупционных действий или прямого вреда обществу. Но в этом и заключается сложность ситуации.
Право не строится на расчете того, был ли причинен вред или нет. Закон построен на принципе профилактики. Недекларирование конфликта интересов столь же опасно, как и открытое хищение, поскольку подрывает доверие общественности к системе управления.
Кроме того, поведение Гаспаряна, не давшего никаких комментариев в ходе административного производства, добавляет еще один важный нюанс к этому делу: ответ на попытку уйти от ответственности.
Молчание как политическое послание
Когда должностное лицо молчит в тот момент, когда его просят дать объяснения, это становится не юридической защитой, а политической позицией. Это сообщение, которое говорит: «Я не вижу ничего плохого в своих действиях». И когда такое сообщение поступает от человека на самом высоком уровне городского управления, общество начинает сомневаться не только в одном решении, но и во всем стиле работы.
Диана Гаспарян — одна из тех общественных лидеров, которых когда-то представляли как лидеров новой эпохи, символов преобразований. И поэтому каждая его ошибка становится вдвойне заметнее. Отсутствие декларации о конфликте интересов, даже если за этим не стоит коррупционный умысел, воспринимается общественностью как подозрение в наличии скрытых корыстных интересов.
Где границы?
Эта история заставляет нас задаться вопросом: где границы закона и морали в государственной службе? Можно ли руководствоваться подходом «если это мой родственник, то он более надежный партнер для общества»? Или же следует безоговорочно действовать в рамках правил, чтобы не только быть справедливым, но и казаться справедливым?
В современной политической культуре Армении ответ на этот вопрос пока еще находится в стадии формирования. Но ясно одно: общественность менее терпима даже к малейшим подозрительным сделкам, если они связаны с семейными, личными или «внутренними» связями.
Значительный прецедент
Штраф, наложенный КТК, в размере 300 000 драмов, невелик по размеру, но символичен по своему содержанию. Это предупреждение всем чиновникам о том, что пора серьезно пересмотреть культуру подписания контрактов со «своими людьми». Речь идет не о, казалось бы, незначительных нарушениях. Речь идет о том, насколько мы готовы нести ответственность — даже в тех случаях, когда мы уверены в правильности своих действий.
Тот факт, что сделка была совершена с организацией тестя, сам по себе требовал максимальной прозрачности. Такая прозрачность отсутствует. И это не может быть оправдано ни «профессиональной уверенностью», ни «доступной ценой».