Сначала никто не придал этому значения. Психиатрическая клиника с круглосуточным наблюдением, пациенты с тяжёлыми расстройствами, ограниченный доступ, строжайшие правила. И вдруг — беременность. У женщины, которая годами находилась в состоянии глубокой изоляции, почти не разговаривала, и по медицинским документам вообще не могла иметь половых контактов.

Медперсонал решил, что это исключительный случай. Возможно, ошибка, возможно — старая беременность, не выявленная ранее. Но через несколько недель тест на беременность показал положительный результат у другой пациентки. Потом — у третьей. Через месяц — у пятой.

Пять женщин. Все под постоянным наблюдением. Все — в закрытом женском отделении, без доступа к мужчинам. Все с тяжёлыми психическими диагнозами: от параноидальной шизофрении до диссоциативного расстройства личности. Кто-то из них не говорил годами. Кто-то боялся света. Кто-то реагировал на любое прикосновение панической атакой.

Руководство клиники было в панике.

Начались внутренние расследования. Просмотрели сотни часов с камер наблюдения — ничего подозрительного. Проверили весь мужской персонал — каждый шаг был зафиксирован, алиби железобетонные. Проверили журналы посещений — ни один посторонний не проходил внутрь. Тем не менее, беременностей становилось всё больше.

Тогда в дело вмешались правоохранительные органы. Один санитар попал под подозрение, но быстро был оправдан — в нужный период он находился в отпуске в другом регионе. Один из охранников, после допроса, покончил с собой. Его предсмертная записка состояла всего из одной строки:

«Он приходит, когда вы спите».

Никто не понял, о ком он говорит.

Тем временем, некоторые пациентки начали странно себя вести. Шептали ночью, стояли у стен, словно чего-то ждали. Психиатры фиксировали «одинаковые навязчивые образы» в рисунках разных женщин: длинный коридор, решётка, человек без лица. На сессиях упоминались «сад за стеной», «комната, которую никто не видит», и особенно часто — фраза: «Он сказал, что вернётся».

Врачи решили проверить старые чертежи здания. И — нашли забытый техпомещении с давно запаянным вентиляционным каналом. Один из инженеров признался, что эта часть здания была закрыта ещё в 90-х после пожара. Доступ туда физически невозможен. Но стена оказалась взломана изнутри.

Внутрь помещения установили инфракрасную камеру.

И то, что она зафиксировала — повергло всех в шок.

Глубокой ночью, когда весь корпус погружался в сон, в коридоре появлялись женщины. Одна за одной. Медленно, без слов, без выражения лица. Они шли в ту самую комнату, где был найден старый вентиляционный ход.

И через несколько минут оттуда выходил мужчина.

Лицо камеры не зафиксировали — он был в тени. Но его движения были уверенными. Он будто знал каждый поворот. Женщины подходили к нему без малейшего страха. Некоторые — обнимали. Некоторые — опускались на колени. Все — с пустыми глазами.

Через 20 минут он исчезал в канале.

Повторялось это каждые 3–4 ночи. И всё это время — ни одна камера в коридоре не показывала ничего. Потому что система наружного наблюдения была отключена на 27 минут — ровно столько длился каждый «визит».

Это была не случайность.

Это был кто-то, кто знал систему изнутри.

Позже выяснилось: несколько лет назад в этом учреждении проходил лечение пациент, обладавший крайне редкой формой диссоциативного расстройства. Он, по записям, «обладал необъяснимой способностью внушения и влияния на поведение других пациентов».

Он был признан «выздоровевшим» и выписан. Но никто не знал, что он так и не ушёл.

Он поселился в подвале заброшенного крыла клиники, выстроив систему тоннелей и вентиляционных переходов. Питался тем, что удавалось украсть. А по ночам — приходил к тем, кто его «ждал».

Его задержали через неделю после раскрытия. Но даже тогда — он молчал. Ни одного слова. Ни одного объяснения. Он просто смотрел на стены и улыбался.

Но всё стало ещё страшнее потом.

Потому что, даже после его ареста, в других клиниках — в других городах — начали происходить аналогичные случаи.

И в каждой из них, женщины шептали одно и то же:

«Он не ушёл. Он внутри нас».

Что-то проникло туда, где должна быть только тишина. Что-то — не человек.

И теперь оно не уйдёт.