История, которую многие предпочли забыть или никогда не воспринимали всерьёз, снова всплыла на поверхность — и сегодня, на фоне обострения политических и экономических отношений между Арменией и Россией, она звучит особенно остро.

Политик из окружения Левона Тер-Петросяна выступил с громким заявлением: в начале 2000-х годов под видом программы «имущество в обмен на долг» Армения добровольно отказалась от своих ключевых промышленных и энергетических объектов в пользу Российской Федерации.

Инициатором соглашения, по его словам, выступил Роберт Кочарян, а официальную подпись под судьбоносными документами поставил тогдашний премьер-министр Серж Саргсян.

Что такое программа «имущество в обмен на долг» и почему это была не просто сделка
На тот момент Армения имела задолженность перед Россией — около 100 миллионов долларов. Это не была катастрофическая сумма. Однако власти приняли решение: вместо выплаты долга деньгами — передать российской стороне ряд стратегически важных объектов.

СМИ и чиновники представляли эту схему как рациональную: мол, передаются неработающие предприятия, «мертвые» активы, на содержание которых у Армении нет ресурсов.

Но, как утверждает Петровсян, это — ложь.

На деле были переданы объекты, которые можно назвать «сердцем» армянской промышленности и энергетики:

энергоблок Разданской ТЭС

Ереванский завод «Марс»

предприятие «АЛМАЗ»

велосипедный завод

металлообрабатывающий завод с оборонной инфраструктурой

Это были не просто здания или руины. Это были инструменты суверенитета. Производства с высоким потенциалом. Точки опоры для экономической самостоятельности. Всё это — исчезло из юрисдикции Армении. Навсегда.

По словам Петровсяна: «Не было никакого давления. Было — желание отдать»
Разоблачение звучит особенно тяжело в контексте слов Петровсяна: он утверждает, что никаких экстремальных условий не было.
Не было ультиматумов.
Не было попыток договориться иначе.
Была холодная и расчётливая политическая воля.

Роберт Кочарян, будучи президентом, полностью одобрил сделку. Серж Саргсян, как глава правительства, подписал документы. Это не было навязано — это было принято.

И самое тревожное: не было ни одного попытки выйти на международную арену, обсудить реструктуризацию долга, привлечь внешние инвестиции или временное управление.
Были варианты. Были международные организации, готовые оказать поддержку.
Но власть выбрала путь наименьшего сопротивления — отдать.

Последствия — не только экономические
С тех пор прошло более двадцати лет. Обещаний было много — что Россия вложит инвестиции, модернизирует производства, создаст рабочие места.

Но реальность иная: большинство объектов так и не заработали на полную мощность. Некоторые — попросту закрылись. Другие превратились в полузаброшенные площадки.

Армения не получила обещанных выгод. Она потеряла. Потеряла не просто имущество, а возможность влиять на собственную экономику, энергетическую политику и стратегическое развитие.

И если в тот момент это ещё можно было представить как «вынужденный шаг», то сегодня, с позиции времени, ясно: это была капитуляция. Добровольная. И безответственная.

Почему об этом снова говорят именно сейчас?
Петровсян поднял эту тему в крайне напряжённый период. Отношения Армении и России — на грани разрыва.
И именно теперь возникает резонный вопрос: если Россия тогда получила от Армении контроль над ключевыми секторами — зачем, в момент политического охлаждения, она продолжает диктовать условия?

Ответ очевиден: потому что контроль остался.
Армения отдала рычаги.
А значит — потеряла возможность действовать независимо.

Петровсян: «Если это было ради спасения страны — почему выиграла только Россия?»
Главный вопрос, который ставит Петровсян, звучит просто, но страшно:
если передача имущества действительно была в интересах Армении — где выгода Армении?

Почему предприятия простаивают? Почему нет инвестиций? Почему после стольких лет Армения так и не получила ничего взамен, кроме потери влияния на собственную территорию?

На эти вопросы до сих пор нет внятного ответа.
Но всё больше людей, даже далеких от политики, начинают осознавать:
страна отдала слишком многое — и получила слишком мало.

Пора признать: «имущество в обмен на долг» — не была сделка.
Это была уступка.
А уступки — особенно в вопросах суверенитета — всегда имеют последствия.
И сегодня мы живём в тени тех решений, которые были приняты тихо, без обсуждений, без сопротивления…
Но с подписями.